Литературные теории, декларации и лозунги не будут понятны, если их рассматривать вне художественного творчества

Раздел: Литература
22-12-2023

На первых порах, в самом начале 50-х годов, для критики и публики «реализм» действительно означал не что иное, как изображение богемы, и враждебный реализму критик Гюстав Мерле писал: «Если богеме не суждено было стать могилой реализма, то во всяком случае она была его колыбелью». Изображению богемы и ее типов посвящены произведения Шанфлери («Шьен-Кайу», 1847; «Признания Сильвиуса», 1849; «Приключения мадемуазель Мариэтты», 1856), Мюрже («Сцены из жизни богемы», 1849; «Латинская страна», 1851; «Сцены юношеской жизни», 1851; и др.). Приключения, рассказанные в этих произведениях, любовные горести и радости полунищих студентов и художников, попойки, раздобывание денег, неприятности с квартирохозяином, продранные локти и обувь без подошвы создавали в романе впечатление напряженной реальности и «наивности», как крестьянская поэзия Петера Гебеля или Макса Бюшона.

Во всех этих произведениях заключается большая доза автобиографического. У Мюрже в большинстве случаев мы встречаем довольно близкий к действительности рассказ о событиях его жизни и жизни его ближайших приятелей. В первой новелле Шанфлери «Шьен-Кайу», получившей высокую оценку Виктора Гюго, изображен друг Шанфлери, художник Родольф Вреден, «Признания Сильвиуса» — признания самого Шанфлери, «Приключения Мариэтты» — история его любви к некоей гризетке. Многие главы «Наследства Лекамю» написаны по личным детским воспоминаниям: г-жа и г-н Мэ — мать и отец Шанфлери, а скупец Лекамю — его дядя.

Из принципа «искренности» вытекает требование современного материала и дискриминация исторического романа. Мушкетеры, инквизиторы, тираны и ведьмы никакого отношения не имеют к заботам и интересам читателя XIX века. Любой исторический роман — ложь.



Добавить комментарий:
Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: