Познание, по учению Спинозы, есть отождествление человека с миром

Он долго работал над собой, чтобы отказаться от творческих «маскарадов воображения, откуда поэт возвращается со смертью в сердце, в изнеможении, насмотревшись и наслышавшись лжи и вздора». Он должен был подчинить вдохновение, которое может ослепить и обмануть, сознанию, какой-то иной, творческой и созидательной силе.

Всякое личное переживание, если оно включается в творческий процесс и проникает в искусство, может только повредить, потому что оно случайно. За завесой этого случайного затемняется общее, которое составляет цель искусства. «Конечное», выражаясь терминами Спинозы, подавляет ««бесконечное», и познание оказывается несовершенным. Поэтому всякая «искренняя» поэзия, поэзия «непосредственных впечатлений» невозможна. Такая «искренность» прямо противоречит «творчеству».

Флобер вступает в противоречие и со школой «личных» поэтов, особенно многочисленных в 30-е годы, и со школой «реалистов», принявших рецепт Шанфлери: «Давите ваше сердце и, как губку, выжимайте его в вашу чернильницу». Это правило должно было показаться Флоберу чудовищным, так как, по его мнению, оно совершенно соответствовало правилу Мюссе «Волновать, будучи взволнованным» и было столь же гибельно для искусства.

Однако разница между эстетикой Шанфлери и Флобера была не столь значительна: и тот, и другой искали средств отбросить личное и условное и проникнуть в «душу вещей». «Я всегда пытался проникнуть в душу вещей, — писал Флобер, — воспроизводить лишь наиболее общее и всегда отказывался от случайного и драматического».

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: